Здравствуйте, Уважаемые Читатели, меня зовут Юрий Лемехов, по образованию я – клинический психолог, и в сегодняшней статье я приведу пример вялотекущей ипохондрической шизофрении. Материал заметки был взят из книги д.м.н., профессора Простомолотова Валерия Федоровича.
З моїми онлайн-послугами психолога-психотерапевта Ви можете ознайомитися в статті "Онлайн психолог".
Рекомендую Вам підписатися на мої Ютуб-канали и
Навязчивая ипохондрия
Для этого варианта вялотекущей ипохондрической шизофрении характерно постепенное начало в возрасте 18-25 лет с появления в одних случаях только сенестоалгий (подробнее об этом я написал в статье «Вялотекущая ипохондрическая шизофрения»; Ю.Л.), в других — сенестоалгий в сопровождении тревожно-фобических, обсессивных (навязчивых) расстройств ипохондрического содержания — кардиофобии, канцерофобии (страх заболеть раком), сифилофобии (страх заболеть сифилисом), спидофобии, (в одной из последующих статей под названием «Симптомы шизотипического расстройства личности» я расскажу о больном, который испытывал страх облысения (фалакрофобию); Ю.Л.), в третьих – истероипохондрических расстройств, усложняющихся сенестопатиями (подробнее такой пример разобран в статье «Истерическая шизофрения»; Ю.Л.). Затем спустя несколько лет обнаруживается тенденция к генерализации фобий с возникновением панфобий (детально данный пример был разобран в статье «Фобическая шизофрения»; Ю.Л). Одновременно развиваются рудиментарные нарушения более тяжелых регистров: диссоциативные расстройства (по типу множественной личности; Ю.Л.), симптомы ауто- и аллопсихической деперсонализации (об этом Вы можете прочесть в статье «Формы вялотекущей шизофрении» и сверхценная ипохондрия (детально была разобрана в статье «Вялотекущая ипохондрическая шизофрения», ссылку на которую я оставлял выше), обычно возникающими вслед за персистирующими (постоянными, не прекращающимися) т.н. паническими атаками и формированием синдрома агорафобии (боязни открытых пространств) (данный пример был разобран мною в статье «Панические атаки при шизофрении»; Ю.Л.). Появление социофобий обычно осложняется сенситивными идеями отношения (без каких-либо на то оснований больной полагает, что к нему плохо относятся другие люди; Ю.Л.), а развитие мизофобии (навязчивый страх загрязнения либо заражения, стремление избежать соприкосновения с окружающими предметами) – сверхценными и даже бредовыми идеями ущерба и преследования. Ритуалы и ритуальные действия постепенно трансформируются в кататонические стереотипии (о последних Вы можете прочесть в статье «Фобическая шизофрения», ссылку на которую я оставил выше; Ю.Л.).
Пример
Пациент Д. обратился с жалобами на навязчиво возникающее тревожное состояние, периодически усиливающееся до раптусов, когда его охватывает всесильный страх, в т.ч. страх потерять сознание и умереть.
(Раптус – захватывание, резкое движение. Кратковременный приступ острого, исступленного возбуждения, вызванного чрезмерно сильным аффектом (эмоциональным состоянием) (тоски, страха). Ипохондрический раптус наблюдается в дебюте ипохондрических состояний или является следствием резкого обострения психоза. Характеризуется наплывом мучительных сенестопатических (странных, трудно описываемых, тягостных, неприятных) ощущений, тревожно-тоскливым аффектом, чувством страха, ожиданием надвигающейся беды, смерти. Возможны суицидальные тенденции, а также агрессивные действия, направленные против не уделяющих, по мнению больного, ему должного внимания медицинских работников; Ю.Л.).
И тревога, и страх как бы вползают, по словам пациента, в левую теменно-затылочную область, вызывая этакое липкое ощущение. (Очевидно, что данное сенестопатическое явление настолько необычно, что даже сам больной испытывает явные затруднения в его описании; Ю.Л.). В это время испытывает сильное сердцебиение.
С некоторых пор ощущение чего-то липкого сменилось ощущением куска угля в теменно-затылочной области. (Еще одна сенестопатия; Ю.Л.). Потерял уверенность. Мысли о болезни, что у него что-то есть, приобрели навязчивый характер и идут как бы параллельно основным мыслям (что НЕ характерно для невротических пациентов, у которых, во-первых, НЕ бывает параллельных мыслей (навязчивости у них захватывают ВЕСЬ процесс мышления), во-вторых, к данным навязчивостям они ПОЛНОСТЬЮ КРИТИЧНЫ и считают их ЧУЖДЫМИ; уже становится очевидным, что больной описывает такое расстройство мышления, как ментизм – наплыв мыслей или образов, носящий неуправляемый, хаотичный, насильственный характер; как правило, такие мысли разноплановые и не могут быть высказаны; Ю.Л.). Когда отвлекается, чувствует себя почти здоровым, но стоит вспомнить о болезни, как становится совсем плохо.
История развития заболевания
Заболевание манифестировало около года назад после очередного алкогольного эксцесса. (На мой взгляд, для большей полноты картины лучше указывать не «год назад», а конкретный возраст больного; Ю.Л.). По уверениям пациента, он не пьянствует, но, как почти все музыканты, умеренно выпивает. Вот как он описывает это в своем жизнеописании: «Насчет алкоголя скажу сразу, и тогда, и сейчас отношусь к нему спокойно. Могу пить три дня подряд (бывало и такое), потом, правда, колотит, но это так и должно быть. Могу не пить месяц, два. И нельзя сказать, что я борюсь с собой, просто не тянет. Поэтому то, что случилось со мной, я лично не связываю с алкоголем». (И правильно делает. Алкоголь, безусловно, не является Причиной развития данного заболевания, хотя он, безусловно, накладывает свой специфический отпечаток на общую клиническую картину (симптоматику) болезни. Кстати, больные шизофренией, в отличие от психопатов (больных расстройством личности) легко могут перестать пить или употреблять наркотики. У них, вследствие специфики болезни, какая-либо химическая зависимость практически НЕ развивается. Точнее говоря, они Быстро могут от нее Избавиться. – Могут пить, а могут и НЕ пить. Для них это НЕ критично. Даже употребляя алкоголь или наркотики на протяжении многих лет, такие больные, попав в психиатрическое отделение, за минимально короткие сроки и без особых проблем полностью перестраиваются на жизнь без химического яда и более в нем НЕ нуждаются; Ю.Л.).
Чтобы окончательно убедиться в том, что у пациента уже имеются все признаки алкогольной зависимости, принесшей, в свою очередь, характерные симптомы в общую картину заболевания, приведу несколько выдержек из жизнеописания Д.
«Жизнь шла по привычке. Хорошо на душе — выпил, плохо — опять выпил, только уже больше… (И это уже после возникновения персистирующих вегетативных кризов, что при невротических расстройствах в динамике личностной аномалии (т.е. при декомпенсации шизоидных психопатов; Ю.Л.) не характерно; В.П.). И вот так продолжалось до Нового года. Новый год я встретил, конечно, как полагается, после чего мучился целый день. После Нового года я уехал в дружественную страну на гастроли (я – ударник). Я надеялся, что смена образа жизни повлияет на мое здоровье, конечно, в лучшую сторону. Во-первых, работа, которая отвлечет от разных нехороших мыслей. Во-вторых, на гастролях я обычно не пил, очень мало курил, много гулял, словом, вел режимный образ жизни. Прожив так месяц, я был уверен, что здоров. Приближалось 8 марта. Как же не выпить за здоровье прекрасных женщин, естественно?! Немножко выпить переходит в довольно таки серьезную пьянку. Утром, естественно, похмелье. Голова болит, но страха вроде бы нет, все спокойно. Неужели все позади? Неужели здоров? Проходит день, наступает вечер. Вот тут я понял все коварство этой болезни. Часов в десять вечера я почувствовал, что чудовище проснулось. (Уважаемые Читатели, обратите внимание на то, как больной вялотекущей ипохондрической шизофренией называет свою болезнь – «Чудовище». Невротик ТАК (о себе в третьем лице) говорить НЕ станет; Ю.Л.). В течение одной минуты я превратился из человека в существо, голова которого – сплошной страх и боль. Я даже не понимал, чего больше в голове – страха или боли? Если бы в нашем языке было слово, которое означало бы сразу и боль, и страх в наивысших стадиях, тогда бы этим одним словом я назвал то, что творилось в моей голове».
После очередного алкогольного эксцесса в кругу друзей пациент утром вернулся домой; он тогда после скандала с женой пару недель жил у родителей. В то утро и возник первый болезненный приступ, перевернувший всю его жизнь. Вот, как описывает это сам пациент: «Однажды в октябре (число не помню), придя домой утром, так как не ночевал дома (с женщинами не связано), я со спокойной душой решил почитать газету. Сев на диван и полностью расслабившись, я вдруг почувствовал, что со спины по шее в мой затылок вползает что-то черное, липкое. (Обратите внимание на выделения Валерием Федоровичем нужных фрагментов текста жирным шрифтом. Они очень важные; Ю.Л.). И это вползание сопровождалось нарастающим страхом. Сначала я не понял, что это за страх, но вдруг я осознал — это смерть. Когда это вползло в меня полностью, мне подумалось, что наступают мои последние минуты, а может быть, и секунды. Мою голову, вернее мой мозг, объял страх смерти. Руки покрылись холодным потом, сердце билось, как будто я пробежал стометровку. И с каждой минутой приближение чего-то ужасного становилось все сильнее и сильнее. Уже не выдержав, я вышел на улицу и сел на скамейку. Мысль у меня была такая, даже не мысль уже, а инстинкт самосохранения, что если мне станет совсем плохо, то я потеряю сознание в лучшем случае, — а вообще я думал, что пришел конец — то скорее всего упаду со скамейки, а там соседи заметят и что-нибудь предпримут. Мне показалось, что я уже вижу старую с косой. Хотя я думал и так, и сяк, но ничем объяснить случившееся со мной не мог. Как будто моя мысль запуталась с другой мыслью и между ними начиналась борьба, которая, я чувствовал, разорвет мою голову на части, то какие-то черные ямы возникали в моем мозгу, в которые засосет его навсегда. (Вновь описано расстройство мышления в форме ментизма. В целом же данный абзац содержит наглядное описание аутопсихической деперсонализации, подробнее о которой я написал в статье «Формы вялотекущей шизофрении», ссылку на которую оставлял выше; Ю.Л.). Иногда поднималась температура, но почему-то только в голове или, наоборот, немела вся левая часть головы. (Описаны сенестопатические явления; Ю.Л.). Это продолжается и сейчас, но уже не такие яркие впечатления, может быть, потому что я привык. А тогда я думал, что не выдержу, и все старался себя успокоить. В конце концов, где-то через час, это напряжение стало спадать. Но в голове это черное и липкое поселилось надолго, это я понял. На следующий день, проснувшись, чувствовал себя хорошо, но об этом приступе помнил. И так день за днем, то сильнее, то слабее, но это уже не покидало меня. К врачам я не обращался, потому что, ну, как бы я объяснил, что со мной происходит, да и пройдет, надеялся я. Но вот уже более полгода меня это мучает».
В общем игнорируя врачей, Д. при кризах вызывал скорую медицинскую помощь. Вскоре после отмеченного очередной пьянкой праздника 8-го марта возник повторный криз. «Была вызвана скорая помощь. После укола чего-то успокоительного я уснул. Но после этого случая я стал постоянно, каждую секунду, чувствовать, что во мне живет страх, что произошел какой-то крах жизни. Пропала радость, будущее не интересно, настоящее мучительно, полнейший набор пессимизма. Вот так я потерял вкус к жизни, стал существовать».
Пациент месяц назад по протекции был госпитализирован в неврологическое отделение. Там его консультировала психотерапевт, сторонница упрощенного синдромального подхода (т.е. когда диагноз в виде Заболевания НЕ ставится, а указывается лишь Синдром – например, астено-депрессивный синдром – но последний может наблюдаться и при таком относительно легком заболевании, как невроз, и при ядерной форме шизофрении, и при эндогенной депрессии и т.д. – т.е. при РАЗЛИЧНЫХ заболеваниях; Уважаемые Читатели, следует четко понимать, что Синдром НЕ равно Заболевание; Ю.Л.), которая вынесла диагноз «вегетативные расстройства у психастенической личности», назначила фенозепам по 1мг два раза в день и курс гипнотерапии в группе.
В отношении клинической оценки состояния пациента и его личности с моей стороны имеются существенные возражения, как и к назначенному лечению. Как станет понятно читателю после прочтения всей истории болезни и жизни больного, во-первых, пациент до заболевания не обнаруживал психастенических (тревожно-мнительных) черт, более того, всю жизнь он был холодным эгоистом и от повышенной мнительности, щепетильности, робости и тревожности никогда не страдал; во-вторых, при фобиях в структуре динамики психастенической аномалии личности (ананкастного и тревожно-мнительного расстройства личности) больные ятрофильны (любят врачей), они стремятся к врачу как к избавителю от их страдания, а Д. к врачам не обращался долгое время, стремясь адаптироваться к болезни, надеясь, что все пройдет, а это уже симптомы совсем другого, более серьезного недуга (кстати, больной вялотекущей ипохондрической шизофренией с фалакрофобией (ссылку на статью я оставлял выше) также НЕ обращался к психиатру за помощью, безуспешно пытаясь вылечить свое «облысение» у врачей соматического и других специалистов – дерматологов, косметологов и т.д.; Ю.Л.), в-третьих, нелогично диагностировать у пациента психастению и лечить его гипнозом, так как среди всех личностей психастеники менее всех нуждаются в гипнотерапии как основного метода воздействия, но более всех – в глубокой познавательно-поведенческой ПТ. (Абсолютно верные наблюдения Валерия Федоровича как по поводу диагностики типа личности пациента и определения специфики заболевания, так и по поводу психотерапии); Ю.Л.).
Ошибочность клинической оценки и назначенного лечения проявилась уже на первом сеансе гипноза в группе. Вот как описывает все это сам больной.
«Находясь на сеансе гипноза, я почувствовал, после слов врача о полном расслаблении, какую-то черную, страшную энергию в голове. Как будто липкое и гадкое, что в меня тогда вселилось, превратилось в кусок черного остроконечного угля. Прямо во время сеанса мне захотелось руками вырвать этот, страшно мешающий мне жить, кусок угля. Кое-как дотерпел до конца сеанса, после которого мне было очень плохо. Врач как будто разбудила во мне этот кусок угля». (Вновь описана аутопсихическая деперсонализация – расстройство самовосприятия, при котором собственные мысли, чувства, эмоции, ощущения воспринимаются как нечто постороннее, принадлежащее различным явлениям Внешнего Мира, нежели Внутреннему Миру Человека; Ю.Л.).
История жизни
«До тридцати лет, Бог миловал, я ничем серьезным не болел. И вот надо же!
Детство мое проходило далеко отсюда в пыльных Луганских степях, где, как я и сейчас помню, было много седого ковыля и каких-то ярких синих, голубых и желтых полевых цветов. Рос я, в принципе, обыкновенным ребенком, – дай, Бог, мне памяти – только, может быть, более задумчивым и стеснительным по сравнению с остальными. Не любил обижать девочек. За правду мог стоять до конца. (Что, кстати, тоже НЕ характерно для психастенических личностей, которые стараются избегать драк, конфликтов и споров – они лучше уступят или уйдут, нежели до конца будут отстаивать свою позицию, а тем более проявлять агрессию; Ю.Л.). Старался быть честным, но сами понимаете, в детстве это очень трудно. Потом случилось так, что моего отца отправили в командировку, на шесть лет, и в первый класс я пошел без него. Школа, кстати сказать, не была для меня каким-то особым праздником, как любят показывать по телевизору. Нет, школу я принял просто как помещение, в котором вместо того, чтобы гулять, надо сидеть полдня и слушать, как мне казалось, чужих теток. Дома меня воспитывала бабушка (папина мама), а она была женщиной строгих правил, хотя своего сына так и не смогла нормально воспитать. Воспитывала она меня прямо-таки в спартанской обстановке. Учился я хорошо. Был, как в то время говорили, чистым хорошистом. Но, не дай Бог, у меня случался прокол, об этом узнавали все соседи и, наверное, весь близлежащий район. А это, я сейчас далее помню, так ранило мою еще не окрепшую душу. Это было больше, чем просто стыдно. Если я где-то порвал или запачкал брюки, она гневно брала меня за руку и вела показывать всем соседям, какой я, как она говорила, «бисова дытына». Такое я уже переживал с трудом. В общем, доставалось мне и ремнем, и поленом для растопки печки, и даже один раз был бит резиновым сапогом. Напрашивается вопрос, а что же моя мать? А мать много работала и полностью доверяла мое воспитание свекрухе. (Немалое количество детей воспитывали подобным образом – в стилях Преследователя и Повышенной Моральной ответственности, однако НЕ все из них заболели шизофренией. Точнее, заболели последней считанные единицы. – Уважаемые Читатели, пожалуйста, обратите свое внимание на то, что психологический стиль воспитания ребенка НИКАК НЕ влияет на возникновение у него Психического Заболевания; Ю.Л.). Мать у меня прекрасный человек. Без тех отдушин чистых и голубых, как майское небо. Отца, я до сих пор не очень люблю, хотя он и не последний человек. Все, что хорошее — это от матери и от той борьбы, что я веду с отцом. Эта борьба заключается в том, что я совершенно не хочу и даже не могу быть на него похожим.
Так вот я и проучился до пятого класса чистым хорошистом. Не дергал девочек за косы, был скромным, но себя обижать не давал. В пятом же классе произошел коренной перелом всей моей жизни. Был введен в действие план бабушки. Она боялась, что отец, вернувшись к старым друзьям, примется за старое. У бабушки были родственники в Кишиневе. Чтобы увезти отца подальше, всю семью решено было перебросить в Кишинев, куда уже приехал из заключения отец. Представляете, что это такое — пережить юной душе потерю Родины, всего святого, друзей, мест, где ты играл, где ты рос, наконец, девочку в классе, которую, как тогда казалось, полюбил на всю жизнь?! И это все ради отца! Я тогда не понимал, почему так нужно было поступать, и был настроен к отцу враждебно.
На новом месте, в школе у меня появилось какое-то безразличие к учебе, хотя раньше к знаниям я все же тянулся. За двойки, которых становилось все больше и больше, отец страшно ругал меня, а иногда даже и бил. Но бил он меня совсем нехорошо — руками, да еще старался по лицу. Обычно все это происходило, когда он был пьяным, а пьяным он был частенько. (Из описания становится очевидным тот факт, что у отца Д. очень плохие гены – гены Алкоголика. Скорее всего, если в роду у Д. никто шизофренией не страдал, его заболевание возникло вследствие алкоголизма отца. Милые женщины, в сотый, если не в тысячный раз, прошу Вас – НЕ СВЯЗЫВАЙТЕСЬ С АЛКОГОЛИКАМИ И НАРКОМАНАМИ, а если связались – НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ЗАВОДИТЕ ОТ НИХ ДЕТЕЙ; Ю.Л.). Хорошо, я понимаю, бьют ремнем, все-таки это предмет воспитания. Но руками по лицу?! Меня это как-то по-мужски оскорбляло. Когда дело доходило до таких сцен, мать, естественно, вмешивалась, и тут я видел и слышал, как отец ругался матом, а иногда пытался толкнуть и даже ударить эту святую женщину — мать. До этого страшнее, обиднее и гадливее я ничего не переживал. (Уже очевидно, что отец Д. проявлял явные психопатические черты, и не столь важно, был ли он болен расстройством личности еще ДО алкогольной зависимости или же это Алкоголизм наложил свой веский отпечаток на его поведение. – Важно, что его поступки явно выходили за грани социальных норм. – И снова я обращаюсь к прекрасным дамам: «Милые женщины, для тех из Вас, кто об этом забыл, я напомню, что поднимать руку на женщину мужчина НЕ имеет права. А если позволяет себе подобное поведение – то должен понести за свой проступок УГОЛОВНУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ»; Ю.Л.). Я стал замечать, что становлюсь в школе все более замкнутым, и в свой круг я редко кого допускал. Со школой было покончено раз и навсегда, то есть я закончил десять классов, но, начиная где-то с седьмого класса (как раз с наступлением подросткового возраста (пубертата), что очень характерно для преморбида (этапа жизни, предшествующего дебюту (старту)) данного заболевания; Ю.Л.), я стал, знаете, таким, как я сам себя называю, тихим двоечником. Поведение у меня было неплохим, а вот учиться я просто не хотел, мною овладела какая-то скука. (Пациент закончил среднюю школу, но огромное количество орфографических и синтаксических ошибок, буквально по 5-6 на каждой странице (!) его жизнеописания, подтверждают достоверность самооценки успеваемости. Создается впечатление, что писал жизнеописание человек малограмотный, но художественный стиль написания, пронизанный резонерством и неологизмами, указывает на специфическое нарушение мышления; В.П.). (На мой взгляд, как раз примерно с 7 класса, вследствие заболевания, у Д. перестал нормально развиваться интеллект. Именно этим и вызвано огромное количество орфографических ошибок, и его общая безграмотность; Ю.Л.).
С отцом отношения все более усложнялись, двоек стало больше, я стал приходить домой не всегда во время, за что он меня ругал и бил. Но я уже пытался защищаться и в девятом-десятом классах это стало переходить в драки. Соседям часто приходилось нас разнимать. Я никогда не бил отца, а всегда старался сдержать его. В таких ситуациях я видел, как страдала мать, что она не может разорваться на две части. И вот мне приходилось просто уходить из дома. Я ночевал у друзей. Друзья у меня — это не просто слово – это настоящие друзья. Это особый разговор. Они меня понимают. После матери я иду к ним, а это говорит о многом. Отец же их страшно не любит и из-за этого до сих пор продолжаются неприятности. После матери друзья — это моя вторая отдушина.
Где-то с конца восьмого класса я вдруг сильно увлекся музыкой. И эта любовь оказалась намного сильней любви к спорту. В спорте я выбрасывал из себя физическую энергию. В музыке же, как в религии или в наркомании, ты отдаешь всего себя полностью, отрешаешься от мира, твоя душа отдыхает. В то время мне это было просто необходимо. Потом во мне вдруг проснулся барабанщик (говорят, неплохой)… Два года армия. Стройбат. Играл в полковом оркестре. После армии работал на заводе, но чувствовал, что это не мое. Потом играл в разных ансамблях. Свадеб сыграл много, даже очень много. Женился. Конечно, было какое-то чувство, но это нельзя назвать «большая, чистая любовь». Жили и у моих родителей, и у родителей жены. Потом отец жены получил квартиру, которую отдал ей. Жить вдвоем оказалось просто прекрасно. Здесь я мог полностью расслабиться и отдохнуть. (От чего? Как видно из жизнеописания больного, он явно не перерабатывал, не перенапрягался. Очевидно, развивалась астения (слабость) и апатия (отсутствие настроения); В.П.). Но как раз в это время начались проблемы с работой. Жена была, конечно, недовольна. Сначала были маленькие скандальчики, которые постепенно переросли в нормальные скандалы. Жена говорила, что я живу за ее счет в ее квартире и т.д. Когда мы уже сильно раскалялись, я говорил, что могу уйти домой к родителям, но она почему-то меня не отпускала. Потом все успокаивалось. Опять был мир. Но всегда находилась причина, из-за которой все повторялось… (Здесь четко описан механизм развития невротических отношений, основанных не на истинной любви, близости, взаимопонимании и взаимоподдержке, а на психологических играх. Видимо, у его жены сильно развита Родительская позиция, а у самого Д., разумеется, Детская – больные шизофренией – это, чистой воды, Большие Дети. Поэтому такой брак (где оба партнера невротически дополняют друг друга) может существовать годами, если не десятилетиями. Хотя у Д. брак развалился гораздо быстрее; Ю.Л.). Но вот где-то полгода назад, когда с работой у меня были то счастливые подъемы, то печальные провалы, добавилось еще одно переживание. Моя жена вдруг после наших ссор перестала меня удерживать. Она наоборот стала говорить, что я могу спокойно уходить жить к себе домой. Потом к этому добавилась фраза, что она еще может выйти замуж и т.д. в этом роде. (Жена правильно сделала – поняла, что будущего у нее с Д. попросту НЕ будет, и занялась устройством своей личной жизни; Ю.Л.). Я, конечно, сразу ушел домой. Прожив дома примерно месяц, я понял, что лишился покоя потому, что с отцом по-прежнему не находил общего языка.
Знаете, со стороны кажется, что все идет нормально, но внутри при его виде меня начинает трусить. Этого уже объяснить я не могу. Живя с женой, у меня было больше покоя, чем здесь с родителями. Единственное место, где я находил покой — это сидя за барабаном, (Замечу, что при невротических расстройствах психогенно-личностного или церебрально-органического (нарушения работы ЦНС; Ю.Л.) генеза, не говоря уже о депрессии, отдохнуть за барабаном просто невозможно; В.П.), (Валерий Федорович блестяще делает акцент на, казалось бы, маловажном и не значимом при сборе анамнеза, факторе. Однако именно благодаря последнему сразу удается отсеять целый ряд потенциальных диагнозов и свести дифференциальную диагностику к единственно возможному выбору – вялотекущей ипохондрической шизофрении; Ю.Л.), но и тут, как я уже говорил, было больше неудач.
С женой перезванивался, но все реже и реже, не виделись мы совсем. До меня доходили слухи, что кто-то у нее есть, но я не верил».
Наконец, после очередной попойки на встрече с друзьями у Д. возник описанный выше вегетативный криз с последующей динамикой, которую он описывает так: «Вот так и продолжается моя жизнь. В личном плане все нормализовалось, работа любимая есть, а вот радости от жизни почему-то нет, я потерял вкус к жизни, стал существовать. Пессимизм начисто перекрыл мой оптимизм. Раньше я был совсем другим — радовался жизни, не всегда, но в большинстве случаев, а сейчас не могу, что-то мешает. Вот и вся история».
Во второй части своего жизнеописания, которое Д. назвал сочинением на тему: «Что случилось с Д., человеком и гражданином, в 30 лет», он пишет от второго лица (Валерий Федорович ошибся – Д. пишет от третьего лица; Ю.Л.), детализируя свои ощущения и переживания начала болезни и последующего ее течения: «Начало октября. Еще тепло. День прекрасный, только радуйся, что и делал Д., возвращаясь утром домой после легкой пьянки. В голове у Д. было спокойно и слегка ветрено, такой морской бриз, приятный и игривый. На душе никакой тяжести и боли. Вообще вечер с друзьями удался, выпито было в меру, всегда бы так. Дома у Д. никого не было. Родители отдыхали у родственников, а с женой он тогда не жил. Подходя к двери, Д. уже наслаждался мыслью, что никто ничего ему не скажет. Он и так редко отчитывался, но сейчас далее просто не надо говорить, где ты был и что делал. Открыв дверь, он зашел в квартиру, достал газеты из почтового ящика и сел на диван. Полностью расслабившись, Д. взял свою любимую газету «Советский спорт» и начал ее читать». Далее следует описанное пациентом выше развитие первого раптоидного состояния.
В этой части жизнеописания еще явственнее прослеживается формальное, резонерское мышление пациента, феномены деперсонализации, притупление эмоций, нарастающая аутизация. Он заканчивает описание своего состояния от второго лица: «Потом Д. вернулся домой. Даже то, что он не был дома три месяца, не сделало его приезд праздником. Д. стал обращаться к разным врачам, экстрасенсам, колдунам, но бесполезно. Единственное спасение – это сон, но он, как назло, стал проблематичным делом. Д. стал засыпать не в приятной дреме, когда тело расслабленно и просто хочется спать. Нет, он просто мучается и засыпает в каком-то беспамятстве. Есть правильное выражение, которое подходит к этому состоянию прямо в точку — «вырубаться». Иногда он напивается, это случается крайне редко, но бывает. Д. хочет, пытается почувствовать хотя бы в пьяном виде ту жизненно важную изюминку, которую он потерял полтора года назад. Но… не находит и опять мучается. После каждой выкуренной сигареты, что, опять же, бывает редко, Д. чувствует, как в его голове происходят какие-то процессы. То вдруг ему кажется, что сосуды закрылись, то открылись, но слишком широко (описаны сенестопатические явления; Ю.Л.). В общем, кошмар. Ладони стали потеть, сердце стало заметным агрегатом в организме Д. С ним тоже иногда творится что-то непонятное. То оно давит, то ноет, то начинает стучать со скоростью пулеметной очереди.
Вот, что стало с Д., человеком и гражданином, который умел радоваться жизни. Во многих вещах был и остается скромен, умерен и слегка наивен. Он очень чувствителен, любит больше одиночество или очень близких родных и друзей (симптомы все более нарастающей аутизации (трудности в общении и постепенном отказе от него (сужении и уменьшении круга социальных контактов)) здесь налицо; Ю.Л.). Ему так хочется жить, а не существовать. Как прогнать тучу, которая нависла над его настоящим и будущим?».
Чтобы добиться этого Д. обращался к экстрасенсам и колдунам, но не помогло.
Психическое состояние
Пациент во время обследования и последующего наблюдения за ним продемонстрировал небрежность и даже запущенность в одежде, притуплённую эмоциональность, витиеватость и резонерское мышление. Пассивен. Экспериментально-психологическое исследование подтвердило специфическое нарушение мышления, выразившееся в форме соскальзывания, склонности к символизации; выявляются специфические изменения познавательных процессов; по MMPI, личность явно аутичная, шизоидная с ориентацией на субъективные критерии. Отмечается субъективная и объективная деперсонализация, падение энергетического потенциала, нарастающая вялость.
Диагноз
Навязчивая ипохондрия в структуре вялотекущей ипохондрической шизофрении.
Лечение
На фоне небольших доз трифтазина и анксиолитиков была проведена стимулирующая психотерапия. Отмечено значительное уменьшение тревожно-фобической симптоматики, но при этом выявился специфический дефект в эмоционально-волевой сфере, нарастающая аутизация, нарушение мышления и астеноапатия».
На цьому в мене на сьогодні все. Я бажаю Вам успіхів і до нових зустрічей.
Спасибо большое, будем ждать продолжения 🙂